ПИР-Центр последовательно придерживается политики научного плюрализма, оставаясь открытым к обсуждению и сопоставлению порой диаметрально противоположных точек зрения. Страницы журнала Индекс Безопасности часто становятся местом оживленных баталий между экспертами, отстаивающими свое видение мира. И мы рады поделиться плодами этих дискуссий с нашими читателями, собрав их на одной странице.

Зима 2015

Федоров: К стремлению Москвы переформатировать систему международных отношений, сложившуюся после окончания первой холодной войны, и, прежде всего, утвердить Россию в качестве одного из ведущих центров современного мира, сопоставимого по своему влиянию с США и Китаем, можно относиться по-разному. Но главное в том, что экономические, научно-технические и политические ресурсы России заведомо недостаточны для достижения этой цели.

Евстафьев: Хаос… Это слово повторяют теперь все политики и аналитики применительно практически к любой значимой точке земного шара. И к Ближнему Востоку, и к Северо-Восточной Азии, и к Юго-Восточной Азии, и к Европе, на наших глазах захлестнутой волнами беженцев с понятными последствиями, в том числе в сфере безопасности. Дымок от назревающего хаоса в Центральной Азии уже стал ощущаться всеми. И даже — не поверите — местными великими сердарами. Островками стабильности в этом мире хаоса пока возвышаются водимая железной рукой Ким Чен Ына Северная Корея и США, которых многие злые языки упрекают в том, что США, мол, этот хаос и создали. Но давайте отмотаем на некоторое время назад и посмотрим, КАК это все могло бы быть. Ведь все же могло быть иначе.

Лето 2015

Федоров: К лету 2015 г. вторая холодная война стала определяющим элементом международных отношений если не в глобальном масштабе, то, по крайней мере, в северном полушарии. Это закономерный результат конфронтации России и евроатлантического сообщества наций, изначально возникшей в результате событий в Украине, которая грозит перерасти в ядерное столкновение.

Евстафьев: Утверждение, что современная система международных отношений, в том числе в военно-силовой сфере, представляет собой нарастающее хаотизированное пространство, кажется уже непроходимой банальностью. Велик соблазн объявить все происходящее результатом действий одного, двух, максимум пяти мировых лидеров, которые хотели бы остановить умиротворяющее продвижение нового мирового порядка, но высока вероятность, что все происходящее — не флуктуация, а тенденция.

Весна 2015

Ближневосточный ядерный цикл: возможна ли регионализация?

Шакер: Несмотря на то что идея регионализации иранского ядерного топливного цикла (ЯТЦ) обсуждается уже длительное время, я оптимистичен в ее отношении. Конечно, это будет долгосрочный проект, его нужно выносить на повестку дня и дорабатывать, а на это нужно время, приходится все согласовывать с большим количеством сторон. В первую очередь с арабскими странами, Ираном, крупными игроками, с которыми надо считаться, такими, как Россия и США. Когда я работал над иранским урегулированием, я подумал: «А как мы собираемся решать иранский вопрос?». Было бы здорово разработать формат, который позволил бы Ирану сохранить свои достижения в области обогащения урана и производства ядерного топлива, и чтобы при этом у него были партнеры, которые могли бы контролировать его деятельность, принимать участие в управлении как акционеры, члены совета директоров.

Шихаб-Эльдин: На мой взгляд, политическая замысловатость как раз поможет проекту. Для нас это шанс сблизиться с Ираном и взглянуть на перспективы наших отношений более оптимистично. Тегеран тоже понимает, что мы не очень довольны их действиями в ядерной сфере. Технические детали еще не проработаны, нет ясности в отношении того, какая часть иранского ЯТЦ должна быть регионализирована, должны ли сюда быть включены все чувствительные технологии, что нужно обсуждать в первую очередь и т. д. Но можно точно сказать, что это укрепит отношения Ирана с арабским миром.

Зима 2014

Федоров: Перерастание противостояния в Украине и вокруг нее в военно-политическую конфронтацию России и западного мира, появление Исламского государства, самого инфернального ныне порождения исламского экстремизма, эпидемия лихорадки Эбола, грозящая вырваться за пределы африканского континента, укрепляют представления о том, что с лета 2014 г. мировая политика, да и общественная жизнь в целом все более складываются под влиянием бесконтрольных темных иррациональных сил и патологических импульсов.

Евстафьев: К ноябрю 2014 г. этот мир стал существенно более реальным и операционно пригодным, нежели был в марте-апреле 2014 г., когда российский триколор поднялся над Крымом. Этот мир отвоевал себе вполне приличное пространство для развития, причем как в политическом плане, так и в экономическом. Собственно, в этом главная суть геополитических и силовых процессов, которые мы наблюдали начиная с весны 2014 г.

Лето 2014

Федоров: Главная озабоченность западных элит связана не столько с украинским кризисом, сколько с опасениями того, что, во-первых, политика Москвы на мировой арене приобретает иррациональный и непредсказуемый характер, а, во-вторых, эпицентр нарастающего противостояния, которое может приобрести силовой характер, находится в Европе.

Евстафьев: Политическая взаимозависимость практически исчезла, где-то уступив место полной политической деструкции, а где-то выродившись в отношения метрополия-полупериферия. Ровно в то же самое время, как экономическая взаимозависимость достигла апогея, практически полностью исключив возможность проведения полностью суверенной внешнеэкономической линии, политическая взаимозависимость и ее институты форсированным темпом деградировали, превращаясь в даже не традицию, а некий ритуал.

Зима 2013

Федоров: Решение о ликвидации сирийского химического оружия организационно и финансово плохо проработано и потребует еще серьезной дипломатической работы. Перспективы самой Сирии — это выбор между распадом государства и еголиванизацией. Вместе с тем накопившиеся внешнеполитические ошибки Вашингтона свидетельствуют об эрозии его роли в качестве глобального арбитра. Однако в сложившейся международной ситуации Россия, поглощенная проектами освоения Арктики и попытками сохранить свое влияние на Украину, также будет сдавать свои внешнеполитические позиции.

Евстафьев: Неудача США в Сирии, разногласия с их ключевыми союзниками и даже Бразилией были обусловлены американской внутриполитической борьбой, обострившейся в свете мировых финансово-экономических процессов. На этом же фоне происходят подвижки в американо-иранских отношениях, поиск европейцами новой социально-экономической модели, глубинные трансформации в салафитском движении, ставшие одной из наиболее значимых мировых тенденций, и постепенное изменение расклада сил в Южной и Восточной Азии. В этих условиях России необходимы жесткий прагматизм в отношении стран СНГ, а также стратегическое развитие инфраструктуры на Дальнем Востоке.

Осень 2013

Голубые каски: причины бессилия

Сатановский: Обсуждение эффективности миротворческой деятельности ООН на Ближнем и Среднем Востоке, говоря по чести, ставит меня в тупик. Мое мнение по поводу ООН в целом и миротворческой деятельности этой почтенной организации в частности крайне отрицательное. Едва ли в мире можно найти другой столь же яркий пример забюрократизированности и неэффективности, коррупции и ханжества международной политической системы.

Шумилин: Да, ООН — реликт Второй мировой и другого механизма согласования интересов победителей в той войне не было и нет. А потому это данность, причем вместе со всем ООНовским миротворчеством. Более того, этот реликт должен быть основательно реформирован — хотя бы на уровне Совбеза, чтобы голос одного постоянного члена не парализовал работу всей организации, не становился порой смертным приговором для десятков и сотен тысяч мирных жителей в зоне конфликта.

Осень 2013

Глазами либерала vs. Глазами консерватора

Федоров: Политика США, направленная на экономию собственных сил на мировой арене, явно зашла в тупик, а российско-американские отношения также находятся в низшей точке за последние десятилетия. На Западе в целом наблюдается явный паралич политической воли, последствия которого предугадать невозможно.

Евстафьев: Общее восприятие угроз безопасности долгие годы было основой политического единства Запада, и сейчас эта общность стоит под вопросом. Ситуация усугубляется кризисом существующих международных политических институтов. В таком контексте социально-политические процессы на самом Западе, а также точки напряженности в мировой политике не поддаются стратегическому осмыслению. США, столкнувшись с дефицитом внешнеполитических ресурсов, концентрируются сегодня главным образом на Африке и лишь вынужденно отвлекаются на Сирию. На этом фоне Россия напоминает саму себя времен Николая I со всеми вытекающими внутри- и внешнеполитическими угрозами.

Лето 2013

Федоров: Ближний Восток фактически превратился в зону турбулентности и ни одного оптимистичного сценария развития ситуации в ней сегодня не существует. Одновременно США завершил переориентацию своего внешнеполитического курса на Азию, но его успешность тоже зависит от событий на Ближнем Востоке. Российско-американские отношения в этом контексте находятся скорее на периферии мировых процессов.

Евстафьев: В мировой политике все более явным становится демонтаж финансовой системы, завязанной на США. Кризис банковской системы Кипра стал не только событием для европейской экономики и тесно связанной с ней экономикой России. В этой связи Запад имеет все меньше возможностей влиять на политические и военные события, происходящие на мировой периферии — в Сирии, в КНДР, в Латинской Америке. Результатом этого является формирование постнеоколониальной реальности, где фактор силы приобретает все большее значение.

Осень-Зима 2012

Американская политика и действия России в сфере нераспространения

Форд: «Я ролью Москвы в глобальной политике ядерного нераспространения, мягко говоря, разочарован… Мне с трудом верится в возможность того, что Россия на самом деле желает распространения ядерного оружия. Однако Москва, очевидно, не рассматривает нераспространение в качестве своей приоритетной задачи… Поэтому у Вашингтона мало причин рассматривать Россию в качестве надежного партнера в деле нераспространения — а если быть до конца честным, то и в любом другом деле».

Грэм: «На самом деле российско-американское сотрудничество оставалось и остается незаменимым с 1960-х гг. В течение большей части этого периода Россия была хорошим партнером, хотя в истории нашего сотрудничества были и трудные годы. В данный момент мы как раз проходим один из таких периодов. Он был спровоцирован, в том числе разногласиями по ПРО, Ирану, Сирии и т. д. Но нельзя забывать, что 90% всего имеющегося на планете ядерного оружия принадлежит США и России, поэтому нам нужно разобраться со своими разногласиями, чтобы продуктивно сотрудничать в области нераспространения».

Осень-Зима 2012  

Глазами либерала vs. Глазами консерватора

Федоров: Летом 2012 г. не произошло ничего из того, что многократно предсказывали, чего одни ожидали, а другие опасались. Не был нанесен удар по иранским ядерным объектам. Не начата вооруженная интервенция в Сирию. Греция не была исключена из зоны евро. Россия не объявила о развертывании ядерных ракет в Калининграде, не напала на Грузию, в России не было введено чрезвычайное положение и не произошло свержение правящей верхушки. 

Евстафьев: Прошедшие полгода получились более чем нервные, хотя, по сути, происходят события, вполне предсказуемые. Но есть что-то сильно небанальное в том, что источниками наибольшей международной напряженности в последние три-четыре месяца стали не вопросы ПРО и не ситуация в Афганистане (где, к слову, очевидны усталость и стратегическая вымотанность обеих сторон, что вообще-то может свидетельствовать о появлении запроса на третью силу).

Лето 2012

Федоров: Считается, что в обозримой перспективе Китай выйдет примерно на один уровень с США по экономической, а затем и по военной мощи. Однако диагноз достаточно ясен: Китай столкнулся в проблемами, типичными для стран, находящихся в ловушке дохода среднего уровня. Это маловразумительное словосочетание означает, что факторы, обусловливавшие быстрое экономическое развитие страны, либо уже исчерпаны, либо близки к этому.

Евстафьев: За последние 10 лет Турция добилась общего увеличения своего ВВП более чем на 50%, превратилась из текстильно-кожаного раяво вполне приличный машиностроительный сборочный цех, создала финансовую сферу, которая вполне конкурентоспособна на европейском уровне и уже существенно более устойчива с точки зрения последствий мирового финансового кризиса, создала и поддерживает боеспособные вооруженные силы. Этот колоссальный потенциал развития остановился перед бутылочным горлышком под названием вступление в Европейский союз.

Зима 2011

Евстафьев: С учетом почти полного контроля западных демократий над глобальными средствами массовой информации и наличием технологий промывания мозгов, которые не снились ни Йозефу Геббельсу, ни советским пропагандистам, создание картинки массовых протестов для зарубежного общественного мнения не составляет проблем. Если основу для нее нельзя отснять на месте, ее можно снять где-то еще, как доказала нам Аль-Джазира. И поверьте, к слову, создать на CNN и в Euronews картинку заполненной оппозиционерами Москвы будет нетрудно.

Федоров: Элиты демократических стран вынуждены поддерживать отношения с руководителями авторитарных и тоталитарных диктатур, даже если последние не вызывают ничего, кроме брезгливости. Но когда авторитарные лидеры переходят некую грань в репрессиях против собственного населения (в каждом конкретном случае эта грань различна), то отношения с ними прерываются и они оказываются в изоляции или полуизоляции от развитой части мира. В начале 2011 г. Каддафи такую грань перешел, и поддержание с его режимом прежних отношений дискредитировало бы и США, и европейские государства.

Осень 2011

Война с наркотиками - проиграна?

Крупнов: «Перед нами мощнейшие вооруженные силы самого опасного глобального криминала, действующие против наций ООН, а нас призывают прекратить войну с этой армадой. Это примерно то же самое, что 22 июня 1941 г. призывать не сопротивляться мощнейшей на тот момент армии Гитлера и заявлять, что Гитлер вторгся в СССР по причине отсутствия в СССР полного разоружения».

Левинсон: «Между полюсами, обозначенными Вами, существуют различные варианты. Поиском наиболее рационального и ответственного занималась Глобальная комиссия по наркополитике. И Гитлер тут ни при чем. В докладе комиссии нет призывов к тотальной легализации наркотиков. И раздавать марихуану пионерам никто не предлагает. Речь идет о корректировке, местами существенной, установок и методов современной антинаркотической политики».

 Осень 2011

Евстафьев: «История с ликвидацией (и в данном случае этот термин как никогда точно отражает существо дела) человека, внешне похожего на бен Ладена (который, правда, судя по домашнему видео, оказался правшой, а не левшой, как известный террорист), замечательна и даже где-то забавна. Мы даже не будем сейчас рассуждать, действительно ли это был бен Ладен и действительно ли его убили в пригороде Исламабада. Хотя вообще-то версия иранских источников о том, что он умер своей смертью еще год назад, выглядит правдоподобно».

Федоров: «Очередную волну скептических комментариев в мае 2011 г. породила ликвидация Усамы бен Ладена. Одни утверждали, что на самом деле бен Ладен жив, а американцы либо убили кого-то другого, либо просто выдумали операцию в Абботабаде; другие — что он был убит много лет тому назад; третьи — что бен Ладен вообще никогда не существовал. На эту ахинею можно было бы не обращать внимания. Но два момента его привлекают».

Лето 2011

Федоров: «Американская внешняя политика стала более вялой и еще менее продуманной, чем при Джордже Буше-младшем, но каких-либо принципиальных сдвигов в ней не произошло и не предвидится. Единственная новация – широко разрекламированная перезагрузка отношений с Россией – свелась к заключению нового Договора о СНВ, не имеющего реального значения. Международная стратегия Москвы по-прежнему определяется воинствующими антизападными установками. Иными словами, мировая политика в очередной раз вернулась на круги своя».

Евстафьев: «Итак, думаю, никто уже не будет спорить, что мы присутствуем при рождении нового мира. И это именно тот мир, который рожден мировым экономическим кризисом. Почему-то все думали, что этот новый мир родится в США, которые мировой кризис задел сильнее всего. И основания так думать были, достаточно было посмотреть на объективные экономические показатели. Однако все произошло несколько по-другому: США, даже учитывая странные флуктуации рейтинга Барака Обамы, являют миру завидную стабильность и отсутствие признаков грядущих катаклизмов».

Весна 2011

Федоров: Tempora mutantur, nos et mutamur in illis — глубокомысленно констатировали римляне 2000 лет тому назад, наблюдая за событиями, происходящими в империи и соседних с ней землях варваров. Нечто подобное приходит на ум при попытках осмыслить сегодняшнюю динамику международных отношений. При этом похоже, что они не просто меняются, а постепенно приближаются к некоему поворотному моменту.

Евстафьев: Очевидно, что система если не полного нераспространения, то, как минимум, граничения распространения ядерного оружия и соответствующих технологий работает, несмотря на все наши к ней претензии. Так, может быть, в принципе стоит отказаться, хотя бы на время, от постоянных креативныхвбросов насчет того, что бы еще в системе подправить, чем бы еще дополнить, что бы такое новое придумать?